Сказано – сделано. И вот уже вокруг болота началась возня, размах которой разве что с освоением целины можно было сравнить. Исчезли камышовые заросли, берега засерели щебнем, бетоном. Начал сооружаться металлический забор. Трескотня по местному телевидению, бесчисленные делегации, включая и визит губернатора. Стройка века. Чиновник на коне.

Но не прошло и пары лет, как бурная деятельность по превращению отхожего места половины города в место отдыха той же половины как-то незаметно притихла. То ли деньги кончились, то ли чиновник увлекся другим более денежноемким проектом. Скорее всего – второе. Ну а болото, утомившись от проявления дури амбициозного чиновника, стало восстанавливать свои формы. Забор порастащили, бетон зарос травой и камышом. Единственное, что не может восстановить болото по сей день – это пополнение водой. Все стоки, ручьи и ручейки засыпали глиной, засыпали щебнем, залили бетоном.

Естественное водопонижение в залинейной части города оказалось нарушенным. А вода. А что вода? Вода заполнила погреба, колодцы, подполья домов. Начала подмывать фундаменты, стали разрушаться стены. Жители, встревоженные такой заботой администрации об их досуге, сначала робко, а потом всё настойчивее стали проявлять признаки возмущения. А на хрена нам такой уют? Воды в колодцах много, а пить ее нельзя. Картофель выкопаешь, а погреба залиты водой. Сыро, неуютно, тоскливо… 

Чиновники как только могут отнекиваются от своего же проекта. Приезжают, правда, к очень настойчивым домовладельцам, проживающим в несостоявшейся курортной зоне. Осматривают треснувшие стены, размытые фундаменты, говорят, что да мол, дома аварийные, но квартиры не дадим. Градоначальник Федор Борисович Шишкин театрально разводит руками и произносит свою любимую фразу: «Я ничего не знаю. Это было до меня». Ну а народ. Народ пишет прошения в разные инстанции. Иногда, преодолевая врожденное раболепие восклицает, глядя на здание администрации: «Ну что же вы натворили, суки»!