Блоги
50 лет песне, а как актуально!
Суббота, 26 Октябрь 2013 20:02

Северное сияние

Автор 
Оцените материал
(0 голосов)

(Из цикла "Таёжные рассказы")


Началось всё вчера. Где-то перед обедом. Сан Саныч сказал: «Завтра... на рыбалку!» Я-то к рыбалке равнодушен. Рыбку люблю... Жареную. Ну, раз Сан Саныч сказал... Сан Саныч - это наш участковый. Два метра, под центнер веса, очки. Антеллигент. Ну да. А на вид медведь. Но я то сам видел, как он пяткой врезал в челюсть Толику с трубоукладчика. Так Толик теперь с ним раз пять-шесть за день здоровается. Как увидит, так руку и тянет. Уважает!

Я сам-то давно в посёлке живу. И прежнего участкового хорошо знал. Ух, лихой был участковый! Серегой звали. А как он гонял спекулянтов. Ну, тех, которые водку втридорога продавали. Поймает бывало такого, авоськи с водкой на шею ему повесит, на грудь фанерку, углем на ней напишет «спекулянт» и водит по поселку, и водит... Сам сзади идет. Красавец! Мундир, сапоги болотные... А как же, мы на болоте живём. Ну да. В руке наган. Не, у него, конечно, и табельный Макар был, но с наганом он смотрелся сурьезнее. Из-за этого нагана-то и погорел. А дело-то как было. Водил как-то тётку Матрёну, водкой гружёную, ну и, как положено, с фанеркой на груди, по посёлку, да и спотокнулся. Видать силы то не рассчитал, лишку продегустировал... А наган то возьми да и пульни. Да прямо тётке Матрене в... ну чуть пониже спины. Ух, и шуму было-то! Я-то в суде присутствовал. А как же... Симпатию вызывал у меня Серега-то. Два года дали... «химии». Судья потом курил с прокурором на крылечке так вообще, говорил, если б из табельного Макара, то бы и условно можно. Вот ведь как бывает. Ну да.

 

Ну а мне пришлось вечерком подсуетиться. Я-то, в основном, по хозяйственной части, так сказать, был. Попросили добыть, соответствующую обществу, посудину, катер-то значится. Вот и добывал. И добыл. А как же.. У меня их на примете штуки три. Выбрал небольшую, метров до восьми в длину, но с огромным, я бы сказал, преимуществом. Движок на ней - водомет. По любой мели. Только тихо. А нам то и торопиться некуда. Каюта, трюм. Всё как заказывали. И механиком на этой посудине паренёк уж больно хороший - Алёшка.

 

Алёшка-то хант по национальности. Оттого и случай с ним произошел необыкновенный. Отучился Алешка в мореходке, ну и направили его туда, откуда он родом был. Сюда значит. Пришел Алешка, как полагается, с направлением в контору. Кадровик был ещё тот... Тоже хант. Но своих зажимал. Баальшой человек. Ну да. Послали, значит, Алёшку чинить старенький буксир. На нем ещё первая экспедиция к нам пришла. В шестьдесят втором годе. И чинил бы он его до сих пор, да случай помог. Директор той самой конторы-то, Николай Степаныч, в наших краях недавно. Ни охоты он не видал настоящей, ни рыбалки. А мечтал на медведя сходить. Ох, как мечтал! Ну да. Ну и подсказали ему добры люди, что отец Алёшки, ну того, который недавно с мореходки, первый в этом краю охотник. Вызывает, значит, Степаныч Алёшку и сразу ему в лоб. Мол, если организуешь охоту на медведя - новенький катер твой. Ну а Алёшка чё... Поохотимся, однако. Не прошло и недели как Алёшка так и сказал Николаю Степанычу, что мол завтра с утра и пойдём.

 

Чуть только рассветало, старый хант - отец Алёшки, привел охотников к берлоге. Тут и затейник Степаныч и городской прокурор Фёдор Ильич, и начальник торга Виктор Михалыч и сам Первый - Андрей Тихоныч. Унты, куртки, с мехом заморские, пятизарядки в заводском масле. Охотники, едрёна мать. А у Виктора Михалыча, эт тот, который торгом заправляет, так ещё и петушиное перо в шляпе. Встали они, значит, у берлоги кружком, а Степаныч жердью-то и стал ковырять нутро. Старый хант стоит в сторонке, токо ухмыляется глазами. Медведь-то как заорет. Ну, ежели по совести, то кому понравится, когда в собственной постели в морду жердь суют. Через мгновение он уже стоял во весь рост у порога своего дома, берлоги значится. Огромный, да как опять зарычит... Жердь-то сама и выпала из рук Степаныча. Все, ну прям, остолбенели. Ещё бы. Стрелять-то как. Кружком стоят. Да и руки-то слушаться перестали. Ну да. Бухнулся тут Степаныч перед мишкой на колени-то, да как запричитает: «Дядя Миша, прости... прости меня... не хотел я тебя убивать...» Хант тут, выстрелом из карабина прервал это, прости господи, представление. Потом, с грустью посмотрел на перепуганных охотников, сказал: «Однако...» и исчез в кедровнике. С тех самых пор и управляется Алёшка на новом катере. Не обманул его, значится, Степаныч. Сам-то он вскоре уехал на Большую землю. А то как же... Каждый раз в районе ему, как бы между прочим, напоминали, как он у медведя прощения просил. Вот и не сдюжил. Уехал. А что касаемо других охотников, то они старались не вспоминать эту историю.

 

Вот на этой самой посудине-то мы и идём рыбалить. Второй час идем. Небо серое. Конец августа же. Северит. А вот Савелий, тоже хант, так этого, вроде как, и не замечает. Привычка. Савелий-то знаменит тем, что мало пьёт, быстро пьянеет и, самое-то главное - за что его все и уважают - имеет бумагу, где прописано, что ему, как коренному жителю, разные там охотоведы и прочие зеленые не указ. Вот мы его и берем завсегда. Ну да. Бывает, подрулит к борту рыбнадзор. Не ухмыляйтесь. В наших краях это ого-го. На боку по револьверту, на шее по два ружья... Страхи господни... А нам-то чё. Толкнем Савелия, он им грамоту в нос, а про нас ещё и разъяснит, что нанял мол, так как совсем постарел и сам рыбачить не может. Ну инспекторам-то больше и делать вроде как нечего. Изматерятся и дальше на заработки.

 

Идти нам, по моим подсчетам, ещё часа два. Войдём в протоку, а там и вода почище, да и рыбка водится. У штурвала Василий. Сурьёзный мужик. Числится где-то егерем, но чем на самом деле промышляет никто не знает. Болтают тут всякое. Будто ищет его милиция аж трех областей, но это дело не моё. Однако, холодно. Выпить-то мы, конечно, для сугреву выпили. Четыре «Столичной» на пятерых. Так это когда было-то. Прям перед самым отходом. С собой водки не взяли. Ну да. Принципиально. Токо пива. Два алюминиевых бочонка по пятьдесят литров. Сан Саныч так распорядился. Корёжит его от пива-то с водкой. «Это,- говорит, - «Северное сияние», а мой организм его и видеть не желает». Токо, ежели честно, то пару бутылок водки-то я прихватил. Мало ли чё... Дорога...

 

Когда мы подошли к протоке, половина бочонка было уже выпито, над анекдотами уже не смеялись, снасти кучей валялись на палубе. Посудина наша вела себя как-то странно. Она как бы принюхивалась к берегам. Нос то к одному берегу поворотит, то на другой посматривает. В конце концов, катер ткнулся в илистый берег в сотне метров от входа в протоку. Мотор пару раз чё-то пробурчал, кашлянул и наступила тишина. Сан Саныч распорядился, так сказать, свистать всех наверх. Я сел, на перевёрнутое ведерко, по левому борту. Савелий приподнялся на брезенте, на котором он и спал всю дорогу. Василий молча присел на кучу снастей и обвёл всех мутным взглядом. Алешка-хант выбрался из трюма, мазутный, но с полной ответственностью на физиономии. Потрясли бочонок, допили. Сан Саныч, а он завсегда после десятого литра пива добрый, объявил, что он всех нас любит и очень рад, что у него такие друзья. Даже пытался обнять Савелия.. Потом предложил назначить его капитаном нашего галеона. И где ж он такое мудрёное слово-то взял - галеон? Поскольку других кандидатов не нашлось, решение, можно сказать, было принято единогласно. Алешка сбегал в трюм, притащил огромную биноклю. А как же? Капитан без бинокли... Никак нельзя. Сан Саныч, как старый морской волк, принялся дотошно рассматривать горизонт. А горизонт-то, по правде говоря, начинался метрах в пятидесяти. Ну да. На том берегу речки. Сплошная стена высоченного кедрача.

 

То ли от выпитого пива, то ли от дурманящего запаха тайги, я задремал под монотонное бульканье за бортом. Позавчерась в клубе насмотрелся фильму «Торпедоносцы», вот и снилось мне море, корабли при пушках, лодки с этими, как их, торпедами... Потому, наверное, когда я и услыхал крик нашего капитана: «Боевая тревога! Нас атакует японская эскадра», я и не удивился. Повернув голову в ту сторону, куда смотрел Сан Саныч, я увидел небольшую плоскодонку, которая шла в нашу сторону ближе к тому берегу. На носу сидел какой-то маленький мужичонка и сосал трубку. В руках женщины на корме мелькало весло. Рожи-то их и взаправду походили на японцев, но это токо издали.. Тут в дело встрял Савелий, ну которого мы завсегда берём с собой для рыбнадзору: «Зачем кричишь, капитана? Это Фёдор, однако. Сосед моя. Баба у него совсем больная. В больницу повёз, однако». Но Сан Саныч уже командовал: «К оружию!» Василий взял в руки топор и стал ещё суровее. Алёшка размахивал разводным ключом и что-то кричал. Я пододвинул поближе сумку с контрабандной водкой. И тут наш капитан превзошел себя. «Умираем,- кричит,- но не сдаёмся. Открыть кингстоны!» Вот это по-нашему! Ура капитану! Ну мы-то, конечно ни про какие кингстоны и не слыхивали, а потому ничего и не поняли. Понял Алёшка. Ну да. Он же после мореходки. Всё сообразил и сиганул в трюм.

 

Наш катер как-то сразу резко вздрогнул и начал сдавать назад, на глубину значится. Через пару минут из воды торчало только с полметра мачты, что над рубкой. Кто последний покинул судно, ну хоть убейте, сказать не могу, но когда мы, мокрые как кошки после ливню, выбрались на берег, не обнаружили Алёшку. Он, правда, вскоре всплыл и, стоя по горло в воде, грозил кому-то разводным ключом. Сан Саныч поднял биноклю, болтавшуюся у него на шее, и долго, пока тот не скрылся из виду, наблюдал, как от нас уплывает не откупоренный даже алюминиевый бочонок. Нет, это токо сказать... пятьдесят литров пива. Смеркалось. Зубы стали постукивать всё звончее и звончее. Выручил Василий. Развернул какой-то кусок клеёнки, а там... целехонький коробок спичек. Таёжный человек. Не просто же так его милиция, аж трёх областей, поймать не может. Распалили костерок. Стало как-то повеселее. Вот тут-то все и отметили моё геройство. Водка-то, что у меня в сумке была на чёрный день-то, нам еще как сгодилась. Ну да.

 

 До ближайшего стойбища, мы добрались аж через четыре дня. Катер потом вытащили. Но Алёшка больше на нём не появился. Пошёл по стопам отца. Промыслом живёт, значится. Василия через месяц после нашей рыбалки всё-таки отловили и где он теперь никто и не знает. Савелий умер. Ханты редко доживают до сорока. Сан Саныч дослужился до майора, ушёл на пенсию, и уехал на Большую землю. Я переехал в город. И, когда небо над ним полыхает всеми цветами радуги, я вспоминаю былое, друзей-товарищей и много всякого другого. Может быть, я когда-нибудь выберу время и напишу обо всём. Уверяю вас, это будет занимательная история.

Прочитано 3004 раз
Другие материалы в этой категории: « Осколки памяти Прокурор районного масштаба »

КОММЕНТАРИИ  

Русич
# Русич 28.10.2013 11:38
Владимир, посмеялся от души! Вспомнил годы, когда жил на Севере, чудаков везде хватает, но там их почему то казалось больше.)) Рассказ по письму напоминает стиль изложения Юрия Софина - автора интермедий для М. Евдокимова)

У вас недостаточно прав для добавления комментариев.
Возможно, вам необходимо зарегистрироваться на сайте.

Вход на сайт

Авторы

Архив

« Март 2024 »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Последние комментарии

Адрес:
Тюменская область, город Ишим




Контактная информация

Владимир Воронин
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.;
Телефон: +7-902-815-34-57;
вКонтакте: http://vk.com/viv2050;
 

Надеюсь на плодотворное сотрудничество. 

 

Владелец сайта не несет ответственности за мнения читателей, высказанные ими в публикациях и комментариях.

 

Сейчас 788 гостей и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте

Книга Судного Дня Ишим.Независимый городской сайт. Свободное общение свободных людей!Ишим, новости, форум, блоги, фотографии Книга Судного Дня
для детей старше 16 лет